– Шейла, видишь ли, я... я не просила Алекса срезать эти лозы. Ты уверена, что это был он?

Несколько мгновений Шейла в недоумении смотрела на нее, затем, словно опомнившись, произнесла:

– Совершенно уверена. Думаете, я бы позволила кому незнакомому их срезать? Часа два назад я тут его видела, а потом ушла в дом, дела какие-то были. А когда опять вышла, гляжу – виноградные лозы все срезаны, а Алекса и след, извините, простыл. Я думала, может, в дом обедать отправился или там еще что...

Эллен перевела взгляд на дом.

– Если так, может, он еще обедает, – произнесла она вслух, хотя сама не верила в это. Почему-то она была уверена – Алекса в доме нет. – Спасибо, Шейла. Извини, я... по-моему, лучше мне немедленно во всем этом разобраться. – Кивнув на прощание соседке, Эллен быстро зашагала к воротам и спустя пару минут уже входила в дом.

– Алекс, – громко позвала она. – Алекс, ты дома?

Она все еще прислушивалась к царящему в доме молчанию, когда в холле зазвонил телефон. Метнувшись к нему, она сорвала трубку:

– Алекс? Алекс, это ты? Ты где?

Секундное молчание, затем трубка откликнулась голосом Марша:

– В чем дело, Эллен? Случилось еще что-нибудь?

"Еще? – подумала Эллен. – Двух моих лучших подруг убили, я не знаю, где сейчас мой сын и что с ним, а ты спрашиваешь меня – не случилось ли что-то еще?" В этот самый момент она поняла, что давно ненавидит мужа. Когда она ответила, голос ее, однако, был спокоен и холоден.

– В общем, нет. Просто Алекс для чего-то взял и срезал со стены нашего сада весь виноград.

В трубке повисла долгая пауза.

– Но ведь Алекс должен быть сейчас в школе... – наконец произнес Марш, но не успел закончить фразы, как его перебила Эллен.

– Я знаю. Но скорее всего там его нет. Видимо, он ушел из школы – если вообще там сегодня был, – вернулся домой и срезал все наши лозы. Дома его сейчас тоже нет. Не спрашивай меня, где он – этого я тоже не знаю.

Марш, сидевший за письменным столом в своем кабинете, больше прислушивался к тону Эллен, чем к тому, что она говорила. Несколько раз ему уже приходилось слышать этот тон. С женой вот-вот случится истерика.

– Успокойся, – сказал он в трубку. – Просто сядь на диван, отдышись, прими успокоительное. Я уже еду домой, а потом мы вместе отправимся в Пало Альто.

– В Пало Альто? – повторила Эллен. – Боже мой... а зачем?

– Торрес, видишь ли, согласился поговорить с нами. И все объяснить насчет Алекса.

Машинально Эллен кивнула.

– Но... как же сам Алекс? – спросила она мужа. – Может, нам все же попытаться найти его?

– Непременно найдем, – заверил ее Марш, – к тому же мне кажется, что когда мы вернемся от Торреса, Алекс уже будет дома.

– А если... Марш, если нет?

– Тогда мы непременно его отыщем.

Нет, сейчас, подумала Эллен. Сына нужно найти сейчас. Но она промолчала. Слишком много всего случилось за последние сутки... и все это как-то касалось ее. Она сидела на диване в ожидании приезда Марша и чувствовала, что силы покидают ее.

Но, может быть, подумала она, может быть, на этот раз Раймонду удастся убедить Марша не мешать ему.

Алекс тоже ждал – на склоне холма, в полумиле от дома. Белые стены гасиенды возвышались на соседнем холме.

Чего именно он ждал – Алекс не знал. Единственное, что понимал четко – что бы ни произошло, он к этому готов. Его время настало.

Отцовское ружье с полным магазином он крепко прижимал к груди.

Глава 22

Синтия Эванс с беспокойством посмотрела на часы. Она явно опаздывала, а опаздывать она не любила. Но если она поторопится, то все же успеет сделать, что нужно: заехать в школу за Кэролайн и вернуться домой как раз к трем тридцати – на это время она назначила собеседование с новым садовником. Захлопнув за собой дверь, она направилась к своему "БМВ", замершему у ворот в ожидании хозяйки. Она уже собиралась открыть дверцу, как взгляд ее упал на темную фигуру, видневшуюся на склоне соседнего холма.

Все еще сидит, надо же. А появился здесь еще в полдень.

Она знала, кто это, – Алекс Лонсдейл. Увидев около полудня на соседнем холме человеческую фигуру, Синтия вооружилась биноклем мужа, чтобы выяснить, кто это там. Окажись это кто чужой, она бы немедленно позвонила в полицию – да еще после того, что случилось этой ночью с Валери Бенсон... Но вызывать полицию из-за сына Эллен Лонсдейл было ни к чему. К тому же и у Алекса, и у его родителей было и так достаточно проблем, так что создавать им новые ей не хотелось. Если ему нравится сидеть полдня на холме – значит, у него есть на то причины.

И тем не менее это раздражало Синтию. Сколько раз она говорила мужу – если покупаем гасиенду, так нужно скупить и участки земли вокруг нее! А теперь все, кому ни лень, – вон хотя бы тот же Алекс Лонсдейл – лазают на соседний холм и с удовольствием наблюдают, что-то там у них на гасиенде делается. Нечего сказать, уединенный уголок! Бог весть каких денег стоило им это уединение... Несколько секунд Синтия боролась с искушением все же позвонить в полицию – черт с ними, с проблемами Лонсдейлов, в конце концов... Не сделала этого она только потому, что уже поджимало время.

Запустив мотор, Синтия резко приняла с места, и машина словно вырвалась со двора и понеслась вниз по Гасиенда-драйв. Мелькнула мысль – заперла ли она ворота, но уже в следующую секунду Синтия об этом не думала...

Подождав, пока "БМВ" Синтии Эванс скроется из виду, Алекс поднялся с земли. Он знал – в доме никого не осталось. Он стал медленно спускаться с холма, положив ружье на плечо и балансируя правой рукой, чтобы удержаться на крутом склоне. Пять минут спустя он стоял перед раскрытыми воротами гасиенды.

Ворота были не те.

Ведь они должны быть деревянными. Он хорошо помнил их – массивные дубовые доски, скрепленные друг с другом коваными железными скобами.

И двор был не тот. Откуда-то взялся бассейн, вместо утоптанной земли – квадраты каменных плит... Алекс молча прошел через двор, поднялся по ступенькам крыльца к входной двери и вошел в дом.

Здесь все оказалось не так плохо. Комнаты были почти такими, какими он помнил их, и вообще все кругом выглядело знакомым. Он обошел каждую – и в конце концов оказался в той, что принадлежала ему когда-то. Сколько счастливых воспоминаний было связано с этой комнатой... и в доме тогда было много людей – его родители, сестры, во дворе – привычные звуки: голоса слуг, лай собак...

А потом пришли гринго.

Убийцы и грабители.

Los ladrones у los asesinos.

Боль, пронизавшая его мозг всякий раз, когда приходили воспоминания, теперь, казалось, переполняла все его существо. Он вышел из маленькой комнаты на втором этаже – его комнаты – и направился дальше.

В кухне изменилось все. Вернее, очаг остался, но котла над ним уже не было, и появилась масса новых, непонятных вещей – он не знал даже их названий. Он вышел из кухни, прошел обратно в холл.

Остановился, недоуменно нахмурившись.

Дверь. Новая дверь. Здесь ее не было раньше.

Поколебавшись, он толкнул ее.

Ступени. Похоже, они ведут вниз, в подвал.

Но подвала в доме тоже никогда не было.

Крепче сжав ружье, он спустился вниз, у последней ступеньки шагнул в сторону, прижался к стене, огляделся.

Зеркало – огромное, вдоль всей длинной стены, рядом – полки, уставленные бесчисленными бутылями.

Этого всего не должно здесь быть. Все это принадлежит им, ladrones.

Вскинув ружье, он разрядил его в середину зеркала.

Подвал словно взорвался, воздух в мгновение ока наполнился осколками стекла, с грохотом рушились уставленные бутылями полки. Через минуту лишь заваленный обломками пол напоминал о баре мистера Эванса.

Отвернувшись, Алекс зашагал по ступеням вверх. Самих asesinos он подождет во дворе. Как некогда ждали их мать и сестры.

Но теперь пришел его час.